Лучше поздно, чем никогда 1.

[grey-sneg75]

Написано больше года назад для ЗФБ-2014.

Название: Лишний
Размер: миди (4400 слов)
Персонажи: Шибутани Субару (Бару, Шибуян), Маруяма Рюхей (Мару), Ясуда Шота (Ясу), Йокояма Ю (Йоко), Мураками Шинго (Хина), Нишикидо Рё, Окура Тадаёши
Категория: слэш
Жанр: повседневность, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Ох, уж этот фансервис, или Думать надо своей головой.






1. Все подружки по парам

— Мару, держи! – Йоко отправляет через всю комнату маленький медиатор, Рюхей ловит губами. Улыбается, демонстрируя ловкость на камеру. А стоит ее отвести — уже только Кимитаке. Улыбка такая, что Субару просто не может перестать смотреть.
— Шибутани-сан, Ваш костюм готов, — одевальщица словно спасительница.
«Нельзя так пялиться!» — Субару делает себе замечание, наверное, в две тысячи первый раз. И знает, что будет и две тысячи второй, и две тысячи третий. А когда был первый, уже и не вспомнить. Если бы ему пришлось отвечать на этот вопрос во время интервью, слава Богу, на такой не придется, но если бы вдруг… сказал бы, что очень давно. Хотя нет, очень давно не нужно было себе это повторять. Потому что пялиться было можно. Не было тайных мыслей, желаний. Потом что-то изменилось, захотелось оказаться на месте Йоко, особенно когда впервые услышал… и почему-то сразу поверил.
— Кими, как тебе этот костюм? Или лучше выбрать этот? — да, они очень близки. Настоящим именем, именем, не прозвищем или псевдонимом, зовет Йоко только Мару. Нет, Субару тоже может назвать Маруяму Рюхеем пару раз, все решат — шутка. А про себя, всерьез — только дома, представляя, что он — любимый человек — рядом. Ну это уж совсем размечтался. Мару даже с Йоко вместе не живет. Часто в гостях друг у друга, совместные поездки, ночевки в одном гостиничном номере во время туров — все это походит на фансервис: фанатки в восторге. Но жить вместе — это уже слишком, агентство не позволит. Потому об отношениях этих двоих в группе молчок. Ну, не совсем молчок, то тот, то другой выскажутся на тему: шутки, подколы, ребята в ответ улыбаются, но дальше группы не уходит уже много лет.
— Ты такой птенчик, такая лапа, такая цыпа, — Мару повисает на плечах Субару слишком неожиданно, выглядывает из-за поднятого капюшона, озорно улыбаясь. Он всегда умеет рассчитать свой вес. Вроде и висит, но не тяжело, приятно. Вот этим «приятно» Субару и живет. И этими озорными улыбками. И только на его подобные прозвища он не в состоянии обидеться. Но в состоянии подыграть.
— Брысь, панда. Раздавишь.
Стаф вокруг улыбается. Улыбается в другом конце зала Йоко, стоящий в одном ботинке и что-то обсуждающий с костюмером. Но его глаза наблюдают за проделками партнера. Глаза добрые. Это хорошо, значит, не ревнует. Значит, все как прежде. Да, Йокояма совсем не против всех этих фансервисных штучек между Мару и Субару. Иногда даже сам подначивает. А почему нет? Ведь его Рюхей все равно уйдет с ним. А Субару останется один. Нет, если ему будет совсем плохо, рядом непременно окажется Ясу. И его гитара. Когда Ясуда играет, Субару успокаивается. В голове сами собой складываются строки. О любви, о сексе — в общем, о том, чего так не хватает в его жизни. И Ясу молча подстраивается под рифму, на ходу подбирая нужные аккорды. А потом они пьют, кому что нравится. Ясуда налегает на пиво, Субару не любит алкоголь, от него не становится легче. Чай или сок вполне подойдут. А еще болтают. А потому Субару чуть ли не единственный (ну, куда же без Окуры), кто знает, какой Ясу бабник. Да-да, этот малыш в гейских тряпках отлично знает, что нужно девушке. И они ведутся, не задавая лишних вопросов, на милого парня с приятной улыбкой и ни одной сотней подружек в коллекции. Впрочем, это не мешает ему относиться абсолютно серьезно к чувствам Шибуяна.
— Поужинаем после репетиции? — о, и сейчас он тут как тут, перехватывает у костюмерши инициативу, помогает Субару снять куртку, на которой как раз разметили, где будут недостающие детали.
— Ты хочешь сказать, позавтракаем? — Субару отводит, наконец, взгляд от сидящего за столом и рассматривающего вместе с Йоко медиаторы Мару. — Думаешь, мы освободимся сегодня? Уже почти полночь. Вы определились с костюмами?
— Мы? Да. — Ясуда уже в своем. В репетиционном. Неожиданно, в совершенно обычном: черных штанах, черной футболке и черной косынке на голове.
— А ты чего такой … темный?
— Темный? У меня темные мысли в отношении маленького красного птенчика…
— Блин, и ты туда же... — Субару уже почти весело. И даже усталость меньше чувствуется. Еще один прогон номеров в костюмах, и можно по домам.
— Ладно, давай после ко мне, все равно завтра с утра общая репетиция здесь же, а я ближе живу.
— Нас, наверное, уже тоже считают парой, – говорит Ясу, когда они усаживаются на невысокий диван в углу репетиционного зала.
— Тебя это смущает? После стольких лет фансервиса и написанных нами песен? — Субару подкалывает, обнимает за плечи, притягивая к себе совершенно не сопротивляющегося друга.
— Ты же знаешь, что нет. А тебя?
— Меня? Почему должно?

2. Мозговой штурм с примесью эмоций

«Не должно, совершенно не должно меня смущать, что кто-то там решил, что поцелуй Ясу в щеку, да еще перед камерой, что-то значит. И он не должен был так реагировать. Развернулся, ушел. Почему? Что за глупости? Йоко, сидящего рядом, бросил. А посмотрел как. Правда, всего мгновение, потом отвел глаза. Какая странная реакция», — Субару вздыхает, приподнимая голову, чтобы лечь поудобнее и, натыкаясь взглядом на объектив камеры, краем уха слыша сдавленный смех Рё.
«Хорошо, что горло сушит и за марлевой маской не видно выражения лица. Как же ты не вовремя, Нишикидо, со своими приколами», — несколько слов для фанатов сказано и можно отвернуться, вновь делая вид, что спишь в перерыве между концертами.
«Ага, уснешь тут. Нет, ну почему он так реагирует? Какая ему разница? Его парень рядом с ним, чуть ли не за руку держит. Вот и сейчас о чем-то говорят, их голоса совсем рядом. О чем, кстати? О какой-то ерунде…» — Субару медленно поднимается, усаживается, сонно глядя на сидящих напротив за столом Йоко и Мару. Йокояма простужен, тоже в маске, с платком в руках. Перед ними на столе футболка, футболка Мару, но, кажется, Йоко, непременно тоже хочет на ней что-то написать. Рюхей, конечно, уступает. Смеется, читая слова. А потом резко поднимает глаза. Словно почувствовал взгляд. Смотрит, не отрываясь, будто хочет что-то сказать или говорит, но Субару боится понять, что именно. И боится, что Мару поймет, что говорит он. Но тем не менее, стремясь передать «прости за что-то, что тебе не понравилось, оставайся моим другом, смеши меня, как всегда». Глаза в ответ улыбаются, да, улыбаются. Становятся такими маленькими, а в уголках искорки. И все почему-то сразу как-то легче, как-то проще.

3. Игры для больших мальчиков - кому это надо

Проще простого прилепить маленькие серебряные наклейки на соски Мару. Зрители пищат от восторга, Рюхей довольно улыбается, выпячиваю голую грудь, одногруппники заходятся в смехе, пропуская слова песни. Как же легко и просто все это на сцене, на концерте, столько можно себе позволить. Субару умеет не переходить грань. Слишком страшно и, главное, бесперспективно. Он не хочет ссориться с Йоко — столько лет хорошие друзья, не хочет потерять того, что есть с Мару — его прикосновения приятны, к нему прикасаться еще приятнее. Бурную фантазию можно оставить на ночь, а еще лучше потратить на новую песню. Замутить с Ясу «Desire 2». Тот давно предлагает. Вот и сейчас ухмыляется, непременно скажет пару пошлостей потом наедине, в номере. А потом уйдет пить с Окурой. И снимать девчонок. Эти двое вернутся, наверняка, только под утро. У Субару будет время подумать, что еще можно сделать, чтобы хоть немного побыть рядом. Мару примет пас, он уверен. Ведь для него это игра, а играть он любит. Словно читая мысли, Рюхей повисает на Субару, и тот чувствует сквозь мокрую на спине футболку сильное горячее тело. И видит боковым зрением прижавшееся к его щеке все мокрое от пота лицо. И поет вместе с Мару в один микрофон, который тот держит в правой руке, а левая - крепко держит его, Субару, чуть сильнее, чем это нужно. Хочется сказать в ответ «я не убегу» и рассмеяться. Но нужно сильно-сильно собраться и не заплакать, когда объятья разорваны, а Мару, скользнув ладонью по ягодицам, уносится на другой край сцены к Йоко, допеть слова песни, подставить вместо щеки губы для поцелуя, смутить Кимитаку и улыбнуться ему, не видя, как Субару уходит на задний план, в глубь сцены и жадно пьёт воду из бутылки, рискуя захлебнуться, чтобы немного остыть, немного успокоиться после жаркой игры.

4. Наедине… с желаниями

Жарко на сцене? Чепуха.
— Бару, расслабься, — Мару, сидящий на нем сверху, пальцами одной руки пытается размять сведенные судорогой мышцы спины, другой он держит пособие по массажу, в которое постоянно подглядывает.
— Спина болит, — пожаловался Субару еще в гримерке после концерта.
— О, у меня есть замечательная книга, я недавно купил. Учусь по ней делать массаж, уже делаю успехи. Правда, Кими? — Субару и глазом не успел моргнуть, а Мару и Йоко были у него в номере. Ясу ушел, тихонько хихикая, а он сам оказался лежащим на полу лицом вниз. Все бы ничего, вот только Йокояма совсем скоро заявил, что, похоже, у него опять поднялась температура и он отправляется спать. Субару только хотел расстроиться, ведь Рюхей значит уйдет тоже, но не успел. Похоже, Мару не собирается уходить.
— Ага-ага… Лежи, не дергайся, — последнее уже Субару, — и сними ты эту дурацкую футболку, а еще нужен крем. Чему ты удивляешься? Здесь так написано, — пробежался пальцами сверху вниз по иероглифам, а потом бесцеремонно потянул за края старой растянутой майки, что была Субару чуть ли не до колен.
Никогда Субару мазохистом себя не считал, но сейчас как же хорошо, что спина, правда, болит. А еще правда то, что Мару действительно успешно учится. Горячие ладони, смазанные чем-то скользким, сильные руки по голому телу, и в голове у Субару остаются только две мысли: во что вцепиться зубами, чтобы не застонать от удовольствия, и как он будет объяснять Мару это свое удовольствие, когда придется вставать.
«Жарко, жарко, как же жарко. И как безумно хочется почувствовать не только руки», — в своих фантазиях Субару всегда был сверху, а сейчас понял, ему все равно, согласен на любой вариант.
«Нет, стоп, так нельзя, нельзя сейчас фантазировать. Нужно подумать… о воде, точно, после массажа нужно в душ, точно, в холодный душ…»
— Эй, ты чего опять так сжался? Больно? Не молчи, скажи, Бару-у-у… — потянул Рюхей, наклоняясь к самому лицу Субару, прижимая к полу, заглядывая в полузакрытые глаза и слыша в ответ лишь довольное мычание. — Мне продолжать?
— Хватит, — Субару боялся: голос выдаст.
— Точно? Все хорошо? Тебе лучше?
— Мне хорошо.
— Ладно, — Мару поднимается, протягивая руку, чтобы помочь встать Субару.
— Нет, буду спать здесь, наверное, спина от кровати и болит. Отвратительные матрацы.
— Об тебя Ясу споткнется, когда придет, а еще ты простудишься, на полу дует, вставай.
— Не хочу, мне здесь хорошо.
Этого Субару не ожидал:
— Ладно, я тебя на пол уложил, я тебя и греть теперь буду, — он стянул с кровати одеяло и подушку, — подними голову. — И лег рядом, накрывая обоих.
— Что ты делаешь? Тебя в номере Йоко ждет.
— Он не ждет, он спит. Я тоже буду спать. Вдвоем не холодно. А еще я мягкая добрая панда, — его рука скользит по спине Субару. — Надо было тебя вытереть, ну да ничего, можно сделать так, — обняв за талию, внезапно прижимает спиной к своей груди.
— Эй, ты что делаешь, — Субару пытается возмутиться и скрыть свои испуг и смущение.
— Я? Хочу рассказать тебе сказку на ночь.

5. Грустная сказка

— Прекрати и отпусти меня, Мару.
— А тебе так хочется сбежать?
— Сбежать? Просто так нельзя…
— Тебе не приятно?
— Так нельзя…
— Ладно, я отпущу, но не убегай. Хорошо? Я просто расскажу… расскажу про нельзя, — хватка Мару слабеет.
— Про что? — Субару слегка отодвигается, но чтобы не выползти из-под одеяла.
— Эту сказку мне в детстве рассказывала мама. Может, я не очень хорошо помню, но... В далекой, далекой стране России жил-был мальчик, звали его Ваня. Мальчик много смеялся сам и умел смешить других. Чтобы никому не было страшно или больно, или грустно. Все привыкли к веселому Ване. Звали его в гости, чтобы познакомить с друзьями, чтобы порадовать родителей. И он охотно ко всем шел, ведь своей семьи у мальчика не было. Мама и папа умерли, когда он был еще совсем маленьким, братьев и сестер Ване не оставили. Жил он то там, то тут. Всем даря свои любовь и радость. На вопрос «кем хочет стать, когда вырастет» отвечал – шутом. Чтобы всегда веселить людей.
И вот однажды позвали Ваню пожить в одном купеческом доме, ну это такие торговцы, очень богатые, их купцами называли, а дома их купеческими. – Мару ненадолго замолкает, — тебе тепло?
— Да.
— А интересно?
— Да. — Субару кивает, не глядя в сторону Рюхея, но неожиданно для самого себя берет его за руку, которую тот так и не убрал с его тела. Пропускает свои пальцы сквозь его, сжимает. — Что дальше?
— Дальше? — вздыхает Мару. — Дальше вот что...
В доме в этом купеческом было много детей, но в основном мальчишки. А девочка только одна. Дочка купеческая Алена. И годков ей было столько же, сколько Ване, и смеяться она также любила. И стали проводить они вместе целые дни. Не понравилось это отцу. Негоже купеческой дочке с беспризорным мальчишкой водиться. Раздражала Ванина веселость старого купца. Приказал он высечь мальчика, чтобы место свое знал, да о том, что нельзя, не смел и мечтать. Думал, как почувствует мальчик боль, так и перестанет смеяться. Но не тут-то было. Чем сильнее свистели розги, тем громче и заливистее был смех Ванин."Наверное, мальчишка сошел с ума", — решил купец и приказал остановить наказание. Ваня встал со скамьи, где били его, и стал одеваться, и все улыбается. Заглянул купец в его глаза, а они ясные, добрые и очень-очень грустные. «Ты почему не кричал, а смеялся?» — спросил злодей. «Потому что, пока я смеюсь, мне все невзгоды ни по чем. Пока я смеюсь, люди будут хорошо ко мне относиться, одни принимая за юродивого, другие веселясь вместе со мной. Никто не хочет знать, что я чувствую на самом деле, но все хотят услышать что-нибудь смешное. И этого смешного хватит у меня на всю жизнь. Потому что по-другому нельзя».
Последние слова Мару очень тихие, но Субару слышит их, повторяя эхом: «Потому что по-другому нельзя».
— Странная сказка, Мару. Мару… — ответа нет и Субару поворачивает голову. Лицо Рюхея совсем рядом. Спокойное. Из-под закрытых век по щеке катятся слезы.
«Уснул под свой же рассказ и заплакал от своей же сказки. Большой ребенок. Как должно быть Йоко с ним интересно. К черту на сегодня Йоко. На сегодня Мару мой». — Субару посильнее сжимает сцепленные пальцы и, прижавшись к груди лежащего рядом парня, закрывает глаза.

6. Замысловатые мысли, или Кто о чем думает

— Мы не вовремя… молчи… тихо… я говорю — тихо…
— Ты так тихо говоришь, гы, что сейчас их разбудишь, гы… — сдавленный смех и тихая перебранка, какая-то пьяная. Субару нарочито громко чихает, чувствует, как сзади просыпается Мару и лишь потом открывает глаза, сразу поднимая их вверх. Так и есть: сладкая парочка — Окура и Ясу.
— Что это вы так рано? — Мару опережает Субару вопросом, — Мы помешали вам своим сном?
— Нет, мы… ну... — Окура явно обескуражен напором. — Я вообще мимо проходил, — находится, наконец-то, он. — Я пошел… Ясу… спать. Спокойной ночи… всем.
Ему все-таки удается вырваться из объятий едва сдерживающего смех Ясуды и выскользнуть за дверь. Шоте остается только зажать рот рукой.
— Чего ты ржешь? — голос Субару еще сонный.
— Мне казалось, на кровати удобнее…
— Что на кровати удобнее?
— Все. На кровати удобнее все. Спать тоже… — он уже не смеется и смотрит вполне серьезно. — Если мало места, можем сдвинуть две или ты к себе, Мару?
— А что, мне здесь уже не рады? — Сейчас Субару и хотел бы отпустить руку Мару, но тот не дает, сжав пальцы так, что больно.
— Мару, что за глупости? Тебе всегда рады, — это Ясу. — Правда, Субару?
— Правда, — набрав воздуха побольше в грудь, свободной рукой Субару скидывает с них одеяло и встает, потянув за собой Рюхея. — Сколько сейчас?
— Половина пятого.
— У нас еще четыре часа на сон. Давайте, и правда, сдвинем кровати. Места будет больше. Ясу, тебе не помешает душ. И не забудь почистить зубы, — это уже вслед уходящему в ванную Шоте.
— А ты так и будешь спать в одежде? — От решимости Мару не осталось и следа. Сейчас он сидит на одном краю уже сдвинутых им кроватей и держит в руках собранное в ком одеяло, которым они с Субару укрывались на полу.
— Раздевайся, — почти приказывает Субару, — или помочь?
Он сейчас такой грубый, что самому стыдно. Он боится, что сказка не продлится, что Мару сейчас встанет и уйдет. Субару не рассчитывает на что-то, просто спать рядом с Рюхеем очень здорово. Так спокойно, как-то даже привычно. Как будто так было уже много раз. Но хочется еще ощутить все это. А то, что Ясу будет рядом, так это даже хорошо. Ему, Субару, повезло, что на полу их застали Окура и Ясуда, а не Йоко. Очень повезло. Что бы он говорил Йокояме, увидь их тот спящим в обнимку, Субару не представляет. А так, втроем, можно объяснить. Заболтались, заигрались, уснули. Все в порядке. Но только, если Мару захочет остаться.
— Ты останешься? — Субару решает, что лучше спрашивать напрямик.
— Да. — Мару стягивает через голову кофту вместе с рубашкой, встает, чтобы расстегнуть джинсы, — спать в одежде, действительно, неудобно, — улыбается и, избавившись от брюк, залезает под одеяло.
Ясу выходит из ванной, не стесняясь, в одном полотенце и падает на противоположную сторону теперь большой кровати.
— Шибуян, гасить свет тебе. Спокойной ночи.
От Ясу пахнет алкоголем и удовольствием. Как он ощутил второй запах, Субару не знает, знает только, что Шоте хорошо. А еще знает, что Ясуда сделает по-дружески все, чтобы и ему, Субару, было хорошо. Поддержит, если нужно. Прикроет, когда надо. Мысли путаются в голове и Субуру переводит взгляд на Мару: сонного и… ждущего.
«Как же все странно… У нас еще четыре часа на сон. Все мысли на потом. Сейчас мягкие руки и сильное горячее тело доброй панды», — усмехнувшись, Субару нажимает на выключатель и, сделав шаг в сторону кровати, попадает в объятья Мару.
— Чтобы ты не упал в темноте, — шепчет тот в самое ухо и прижимает к себе, укладывая рядом.
«Завтра, я обо всем подумаю завтра.»

7. За два часа до концерта

Если завтра будет время на то, чтобы подумать.
— Проспали! Подъем! Уже десять утра! Хина нам сейчас дверь выбьет! — Ясу бесцеремонно срывает с Мару и Субару одеяло. Если их объятья и смутили его, то вида он не подает, да, впрочем, на это нет времени. — Мотайте быстро в душ вдвоем, так сэкономим несколько минут. Да вставайте уже! Нам через два часа на сцену!
«В душ вдвоем с Мару? Да, действительно, чего мы там не видели после стольких лет общих гримерок?» — На ходу стягивая боксеры, Субару на одной ноге прыгает в ванную, включает воду и подвигается, впуская в душевую кабину пытающегося проснуться голого Мару.
— Держи мой гель, — протягивает Субару бутылочку, параллельно пытаясь намылиться.
— Спасибо, — кажется, Мару все еще спит, с открытыми но совершенно ничего не понимающими глазами.
Субару не хочет смеяться над Рюхеем, но губы сами растягиваются в улыбке, а в горле начинают клокотать первые смешки.
— Ладно, спи. — Субару решительно отбирает у Мару гель для душа, выливает себе на руку приличную порцию душистой жидкости, на мгновение подумав, что сегодня они с Рюхеем будут пахнуть одинаково и это надо будет как-то объяснить Йоко, который почему-то до сих пор не ищет своего Мару, а затем уверенно начинает намыливать грудь и плечи сонного одногруппника. Похоже, это его и будит.
— Я сам, — даже чуть в сторону отходит.
— Ладно, только быстрее.
«А чего ты ждал, Субару? Ночь закончилась, сказка тоже. И еще не известно чем. Где этот чертов Йоко? Должен же был он удивиться, когда не увидел утром Мару рядом с собой. Должен был подумать, куда делся его ненаглядный. Стоп. Если кто и должен злиться, то он, а не я. Мару был странный, но ничего не было. А разве что-то могло быть? Черт, я совсем запутался…»
Субару делает воду похолоднее, смывая гель и тут же слышит:
— Холодно! Зачем такая холодная?! — Мару даже подскакивает на месте, обхватив себя руками. От такого зрелища Субару искренне смеется, но добавляет в кран живительного для Рюхея тепла.
— Парни, ваше время истекло, одевайтесь и в автобус. Я пошел вниз, — кричит Ясу, затем слышен звук хлопнувшей двери.
— Блин, мы проспали? — просыпается, наконец, Мару. — Ну и наслушаемся сейчас от остальных. И волосы сушить придется уже в гримерке.
— Это все, что тебя волнует? — Субару искренне удивляется.
— А что еще? Я ночью сделал что-то плохое? — Одевается торопливо, а в глазах — чертики.
— Плохое? Нет, — теперь Субару уже озадачен.
— Я же был мил?
— Да…
— Дружелюбен?
— Вполне. — Субару даже перестает одеваться. — И?..
— И… я придумал, каким милым хочу быть с тобой на сегодняшнем концерте. — Мару ослепительно улыбается и подталкивает Субару к выходу из номера.

8. Кто кого

— Номер удался! Номер удался! — Казалось, Мару в какой-то эйфории и совершенно не слышит требований Субару опустить его на землю. А вернее, на сцену. Сцену, залитую светом софитов и прожекторов. Два с половиной часа концерта позади, и ребята уже на анкоре. Фанатки ближних рядов оглушают своим визгом. Они совсем не против, что один их любимчик подхватил другого на руки и не отпускает. А вот Субару очень хочется вернуться в вертикальное положение, а еще узнать все-таки у «этого идиота», какой номер ему удался. Впрочем, вырываясь, он чувствует себя совсем глупо и начинает всерьез злиться.
«Ну ладно, выкручивайся, Мару!» — Решение приходит как-то сразу. Субару расслабляется и повисает на руках одногруппника. Впрочем, оставить глаза приоткрытыми — совсем неплохая идея. Можно увидеть, как Мару пытается что-то ему сказать, что — за громом музыки и женскими криками не слышно, как он опускает его все-таки на пол, пытаясь заставить стоять, смеется и вновь собирается подхватить.
— Нет! Нет! Не надо! — Субару со смехом поспешно уползает в сторону. Натыкаясь на чьи-то ноги и, получив чувствительный подзатыльник, понимает — Хины. Недовольно порычать в ответ — это уже классика, но сегодня она не особо удается. Один лишь взгляд на хохочущего Мураками, и губы Субару расплываются в улыбке. Он бессильно растягивается на резиновом покрытии. Кто хватает его за руки и куда тащит — уже не имеет значения. Но, все же в последний момент взгляд успевает зацепиться за чье-то лицо. Йоко. Тоже улыбается, помогает встать, обнимает за плечи, вместе кричит «Спасибо» зрителям. А с другой стороны подбирается неугомонный Мару.
«Что они творят! Что они со мной творят! И ведь начали еще до концерта, даже до репетиции, прямо в автобусе. Все эти переглядки, подмигивания. С Ясу о чем-то говорили. Что-то у него спрашивали. Вдвоем. Ладно бы один Йоко к нему пристал, было бы понятно, а так... "Что им было надо?" Субару надеялся узнать это у друга сразу после концерта. Очень надеялся, что все обойдется. До самого анкора надеялся, пока не почувствовал, как земля уходит из-под ног. Не ожидал такого от Мару. Горячие, немного солоноватые губы Рюхея обожгли поцелуем… неожиданным… мимолетным, но страстным. Слова песни улетучились из головы и, похоже, не только из его. А потом все вокруг закружилось, потому что Мару подхватил, словно ребенка, побежал, что-то крича. "Вот и сейчас кричит», — Субару напрягся, чтобы услышать сквозь почти непреодолимый шум слова Мару. «Опять что-то про птенца, про гнездо и огромное яйцо. Какая бессмыслица. Ведь он даже сам не понимает свои эти выражения. Или всё понимает? Или тупой я?» — Мысль обожгла, и взгляд Мару, словно ответ: «Я тупой, а ты еще тупее!».

9. В трех соснах заблудившиеся

— Что ты хотел мне сказать?
— Жарко, жарко, надо в душ…
— Подожди с душем! Что ты хотел мне сказать? Зачем ты это сделал?
— Что сделал?
— Зачем поцеловал?
— Захотел.
— Захотел? Так просто захотел? На концерте? У всех на виду? Захотел и сделал? — Субару задыхается от возмущения.
— Я еще ночью хотел. И еще раньше хотел… — Мару смущенно отводит глаза, но улыбаться не перестает.
— Раньше? Когда раньше? Мару, о чем ты говоришь?
— "Рюхей" мне больше нравится. Ты ведь будешь меня теперь так звать?
— "Рюхей?" "Теперь"?.. — Субару беспомощно оглядывается. Гримерка пуста. Ребята тактично растворились, решив, что принять душ будет лучше в гостинице. — Почему теперь?
— Ну, мы вместе спали, целовались…
— Это ты меня поцеловал, потом еще на руки схватил, как девчонку. Йоко таскай. И на концертах, и в жизни, — Субару злится все сильнее.
— А при чем здесь Йоко? — Мару хватает за плечи крепко, ловит взгляд, корчит рожу, как умеет только он, и вдруг становится абсолютно серьезным. — Йоко — мой друг, просто друг. Я не хочу быть с ним рядом всю оставшуюся жизнь. Ну, просто не вынесу такого счастья, — вновь — улыбка до ушей.
Смысл сказанного доходит и не доходит. Субару понимает и не понимает.
«Йоко — просто друг… Почему тогда столько лет… Столько приколов на их счет, столько шуток… Никогда ни слова против. Почему?»
— Почему? Ты и Йоко? Вы же…
— Однажды в гримерке, перед репетицией, на которой тебя не было, мы поцеловались. В шутку. Хотели смутить Рё. А он нам отомстил: рассказал на следующий день, что у нас отношения. Целую историю сочинил. Я не думал тогда, что она так навредит. Ты мне уже нравился. Но сказать тебе об этом — я даже представить себе не мог. К тому же, ты всегда был с Ясу. Я подумал: вы вместе, только скрываете. Вот и вышло — ты подумал, я подумал…
Субару сидит на стуле, ошеломленно глядя снизу вверх на Мару.
«Он подумал, я подумал…»
— Почему тогда… вчера…сегодня?
— Ну, я же дурак, но не совсем. Мне и Йоко сказал: «Мару, не будь совсем дураком, сделай что-нибудь». Я сделал. Я знал, что Ясу уйдет с Окурой. Я знал, что ты будешь один. Я хотел побыть с тобой. А потом я понял, что больше тебя не отпущу, что к черту Ясу. А Ясу сказал, что он тебя, конечно, любит, но не голого и не в своей постели. Ему, оказывается, третий размер груди нравится. Ты знал?
— Знал. Значит, и Йоко все знал?
— О моих чувствах? Ну, да. А кому мне было еще рассказать? Ты же знаешь, как тяжело знать, что ты – лишний. Нет, "думать", что ты – лишний. И так хотеть быть на месте того, кто нужен. И представлять… Ты представлял? Что именно? Я всегда хотел тебя поцеловать. Ну… для начала. А ты? Ты ведь знал? Ну… фантазировал? Ясу сказал — да. О, а «Desire» - это… про меня?
— Что?! Я ему язык оторву и еще кое-что, будет о третьем размере только мечтать в баре за кружкой пива!
— Не злись, пожалуйста, не злись. — Мару перехватывает вскочившего Субару. — Он был рад, что все так вышло. Он был за тебя рад. Это я уже тут напридумывал всякой чепухи. Просто, я волнуюсь. Ты мне так и ничего не сказал в ответ.
Субару удивленно смотрит на Рюхея. Тот молча дотрагивается пальцами до собственных губ.
— Прямо здесь? — в глазах Бару начинают плясать маленькие чертики. — На радость стафу с фотокамерами? Нет уж, Рюхей, я хочу рассказать тебе наедине, о чем фантазировал, а если захочешь, то и покажу.

10. Заведомо лишний

Быстро переодевшаяся парочка почти выбежала из гримерки. Наверстывать упущенные года, узнавать друг друга заново, создавать новые слухи, теперь уже вполне оправданные, оставлять темы для разговоров, смущать одногруппников или смущаться от их подколов. Они так и не заметили, что в комнате был еще один человек.
Йоко вышел из дверей душевой в одном полотенце и опустился на ближайший стул. Он не заплакал, хотя очень хотелось. Наверное, потому что много лет настраивался: однажды Мару уйдет, если не к Субару, то к кому-то другому, к кому будет чувствовать что-то большое, с кем не сможет просто уснуть рядом, кто будет радовать его одним своим присутствием и с кем его, Рюхея, жизнь разделится на «до» и «после». Йоко знал, что в этом «после» найдется место и для него. Ведь они с Мару лучшие друзья. Которые по-прежнему будут называть друг друга по имени, радовать фанатов двусмысленными шутками и доверять друг другу маленькие и большие секреты.
Йоко усмехнулся: «Жизнь продолжается!».
Он поднялся, словно стряхивая с себя набежавшую грусть.
Однажды. Однажды он тоже найдет взаимную любовь, перестанет быть «лишним» и обязательно станет счастливым!